Главная
Новости
Строительство
Ремонт
Дизайн и интерьер

















Яндекс.Метрика





Битва при Мириокефале

Битва при Мириокефале (Мириокефалоне) (греч. Μάχη του Μυριοκέφαλου; тур. Miryokefalon Muharebesi, Düzbel Savaşı) — сражение, состоявшееся 17 сентября 1176 года между армиями Византийской империей и Конийского султаната.

В 1176 году Мануил I Комнин собрал большую армию для похода на Конью. Сельджуки под командованием султана Кылыч-Арслана II организовали засаду на перевале и разгромили византийцев.

По словам Никиты Хониата, на перевале находились развалины крепости Мириокефал (Мириокефалон), что и дало название битве. Точные дата битвы, её локализация и местонахождение крепости являлись предметом дискуссий исследователей. Вероятно, битва произошла в ущелье Багирсак в 30-40 километрах от Коньи.

Битва при Мириокефале была важной вехой в процессе тюркизации Анатолии. Для Византии поражение в битве означало отказ от территориальных претензий на Анатолию.

Историография

Битва упоминается в хрониках XII—XIII веков, но большинство современных мусульманских хронистов игнорируют битву. По словам историков С. Меджит и К. Хилленбранд, единственным дошедшим до нас мусульманским источником, в котором упоминается битва при Мириокефале, является «Анонимный сельджукнаме». Однако упоминание битвы есть у Ибн аль-Азрака. В опубликованном турецким историком А. Савраном критическом переводе части «Истории Майяфарикина и Амида» содержатся сведения о силах сторон, причинах войны, замках Дорилайон и Сублеон, построенных Мануилом I.

Христианские источники в достаточно большом числе упоминают или описывают битву: византийские (Никита Хониат, Иоанн Киннам, Георгий Кодин (Псевдо-Кодин), Неофит Кипрский), армянские (Смбат Спарапет, Хетум), сирийские (Михаил Сириец, Бар-Эбрей), латинские (Роджер Ховеденский, Гийом Тирский, Кардинал Бозо, Альберт Штаденский, Роберт де Ториньи, Ромуальд Салернский).

Хроника Роджера Ховеденского содержит письмо Мануила I королю Англии Генриху II Плантагенету. Кардинал Бозо посвятил битве длинную главу. Роджер и кардинал были современниками событий, они при жизни занимали высокие посты и были хорошо осведомлены. Письмо императора Мануила содержит полезную информацию для определения места битвы, как и хроника Никиты Хониата. Хроника Никиты Хониата является важным подробным источником, в ней битва при Мириокефале занимает почти всю шестую книгу. Хотя сам автор не был участником битвы, но использовал информацию от реальных её участников. Он упоминал о письмах императора со сведениями о битве, и его повествование близко к рассказу Мануила. Иоанн Киннам, так же имевший информацию из первых рук, сообщал интересные детали. Сообщение Михаила Сирийца о битве ценно, поскольку он использовал информацию очевидца с сельджукской стороны. По словам историка А. Ескикурта, сравнивая тексты Михаила Сирийца и Никиты Хониата, можно предположить, где во время битвы находился источник Михаила. Саму битву Михаил описал с деталями, позволяющими точнее реконструировать битву.

Предыстория

В 1161 сельджукский султан Рума Кылыч-Арслан II посетил Константинополь с целью добиться от византийского императора Мануила I Комнина поддержки против тюркских эмиров. Император встретил его как почётного гостя. Взамен на поддержку Кылыч-Арслан согласился на ряд обязательств: «иметь таких же друзей и врагов, как у императора; передавать императору любые захваченные им важные города; не заключать без согласия императора никаких договоров; служить императору со своей армией; и наказать туркменов, совершавших набеги на имперскую территорию». Аналогичные условия были в договорах императора с правителями Сербии и Антиохии, его вассалами. Мануил хотел с помощью этого договора добиться мира для своих своих анатолийских провинций. Кылыч-Арслану этот мир помог устранить внутренних соперников и собраться с силами. Укрепив Кылыч-Арслана, император создавал в регионе противовес силе Нуреддина Занги. В 1174 году Нуреддин Занги умер, что дало султану возможность покорить Данишмендидов и изгнать своего брата Шахин-шаха, правителя Анкары. Эмиры бежали к Мануилу, который потребовал от султана вернуть захваченные территории византийских вассалов Данышмендидов, но Кылыч-Арслан проигнорировал эту просьбу.

Летом 1176 года император собрал большую армию. В ней находились войска вассалов Мануила из Сербии, Венгрии, Антиохии и половцы. Мануил сообщал английскому королю Генриху II, что во время марша армия растянулась более чем на десять миль. Император планировал напасть на сельджукскую столицу Конью, пройдя через долину Меандра. Этот путь был кратчайшим, но шёл через труднопроходимую местность.

Кылыч Арслан отправил к императору посланника с предложением мира, и Мануил созвал военный совет для обсуждения предложения. Мнение опытных военачальников, хорошо знавших сельджуков, столкнулось с идеями молодых придворных, совершенно не знавших реалий войны с туркменами. Старые и опытные полководцы утверждали, что полные ловушек земли сельджуков не пройти, боевая мощь противника очень высока, они высоко мобильны, в то время как византийская армия находится в тяжёлом положении из-за эпидемии. Эти советники требовали принять мирное предложение. Но императору и его молодым полководцам этот совет казался трусостью и предательством. Получив отказ, Кылыч Арслан ещё раз повторил свое мирное предложение. Но Мануил снова его отклонил, заявив, что в случае неудачи лично ответит в Конье, как когда-то Роман Диоген перед султаном Альп-Арсланом. Намереваясь навязать султану войну на два фронта, Мануил отправил колонну из примерно 30 000 солдат под командованием Андроника Ватаца, чтобы взять захваченный Кылыч-Арсланом город Данышмендидов, Неокесарию. Войско Андроника двигалось на восток вдоль Черного моря, а затем повернуло на юг. Однако оно войско было уничтожено сельджуками.

Как сообщал Михаил Сириец, по приказу Кылыч-Арслана его войска избегали боя. При этом отряды сельджуков кружили на безопасном расстоянии, уничтожали на пути византийской армии продовольствие, отравляли колодцы, бросая в них трупы животных, и убивали всех византийцев, отделившихся от основных сил, будь то фуражиры или разведчики. Гарнизоны сельджуков защищали по возможности крепости или же сжигали их и отступали. Кроме того, по словам Мануила, его армия страдала от кишечного заболевания: «нас поразила тяжелейшая болезнь, желудочное расстройство, которое распространилось по границам нашей империи, опустошая и уничтожая население; убивая многих, более сурово, чем любой противник».

Дата битвы

Хронисты датировали битву по-разному. Никита Хониат писал, что она произошла в сентябре, письмо Мануила было отправленно в ноябре 1176 года (следовательно, битва произошла до этого), Бенедикт из Питерборо датировал битву 14 ноября 1176 года, Радульф де Дисето процитировал письмо Мануила, но допускал, что битва произошла в 1176 году. «Анналы святого Рудберта Зальцбургского» относят поражение «царя греков» к 1176 году; Ромуальд Салернский — к 1175 году, «Анонимный сельджукнаме» датирует битву 1176/77 годом. Гийом Тирский не указывал даты, лишь писал, что Мануил «понес огромные потери под Иконием». Михаил Сириец и Бар-Эбрей относили поражение Мануила к 1175 и 1177 годам соответственно. Как следствие, датировка битвы историками тоже не была однозначной. Э. Гиббон, Н. Йорга ​​и К. Папарригопулос не указывали года битвы. Ш. Лебо, Дж. Финлей и Ф. Герцберг называли сентябрь 1176 года. В большинстве своем ученые (К. Хопф, Б. Куглер, М. Гельцер, К. Рот, Ф. Шаландон, Ш. Диль) указывали только 1176 год. Византинист Г. фон Кап-Герр относил сражение к лету или весне 1176 года. Ф. Успенский назвал сентябрь 1177 года, Э. Муральт — ноябрь 1176 года. Точную датировку предложил А. Васильев, изучив хронику Псевдо-Кодина. В ней упоминается, что битва была 17 сентября десятого индикта 6685 года в системе летоисчисления «От сотворения мира», то есть 17 сентября 1176 года.

Место битвы

Хронисты о месте битвы

По словам Никиты Хониата, султан «поспешил занять теснины, через которые должны были проходить римляне по выходе из Мириокефала», и разместил в засаде свои войска. По описанию хрониста, «это место есть продолговатая долина, идущая между высоких гор, которая на северной стороне мало-помалу понижается в виде холмов и перерезана широкими ущельями, а на другой стороне замыкается обрывистыми скалами и вся усеяна отдельными крутыми возвышениями». Иоанн Киннам о месте битвы писал, что оно «было недоступно больше, чем всякое другое, и не легко проходимо не только для военного строя, но и для небольшого числа путешественников». Бар-Эбрей поместил битву в «глубокие проходы Бет Тома». По словам Михаила Сирийца, место битвы находилось «на расстоянии однодневного марша от Коньи. В горах, в дефиле, где не было воды». Главный источник германского крестового похода 1189/90 года, «Historia de expeditione Friderici Imperatoris», сообщал, что 3 мая 1190 г. армия должна была пройти через узкий проход между Созополисом и Филомелионом, пересекая высокую гору, «где император греков Мануил был разгромлен с очень большой армией». Другой источник, Historia Peregrinorum, уточняет это место, помещая его между озером Хойран (северная часть озера Эгридир) и равниной за Султан-Даги. Мануил в письме Генриху II утверждал, что перевал турки называли Цибрилцимани. Иоанн Киннам называл место Цибрелицемани. Никита Хониат идентифицировал место битвы как перевал Цибритце, что является греческим вариантом турецкого Cybrilcymani или Tzibrelitzemani, означает «огороженное пастбище» и относится к окруженной горами равнине за перевалом. Локализовать это место можно, исходя из описания кампании 1146 года. Когда император Мануил I отступал от Коньи в 1146 году, он прошел через этот проход к озеру Пусгузе.

Согласно Никите Хониату, Мануил «остановился у Мириокефала, это древняя и необитаемая крепость». Смбат Спарапет писал о битве, что «султан Иконии победил императора Мануила» у крепости арм. Մելտինիս. Это название переводят как Мелдинис (Meldinis) или Мелитена (на русский язык — «Мелитинэ и Калетос»).

Исследователи о месте битвы

Точное место битвы неизвестно. Много веков (как в древности, так и в средневековье) основным маршрутом из Апамеи к Конье была римская дорога через места, на которых сейчас находятся Караадилли и Чай (этот путь использовался и до римлян как один из самых удобных путей с запада на восток Малой Азии). Также существовали дороги, обходившие озеро Эгридир с севера или с юга (через Гелендост) по берегу, сходившиеся у Антиохии Писидийской и ведшие к Филомелиону.

Дискуссии о месте битвы ведутся давно. Э. Гиббон ​​не указывал точного места, К. Папарригопулос, Н. Йорга, Э. Муральт и Г. фон Кап-Геррс называли Мириокефал, не уточняя его местоположение.

Мнения исследователей о том, где произошла битва, в основном сводятся к трем районам: Денизли-Чивриль, Северная и восточная части озера Эгридир и район между Коньей и озером Бейшехир. В 1890 году У. М. Рамзай указал на перевал в районе деревни Дюзбель (недалеко от города Хома). Эту точку зрения поддержали турецкий историк Ф. Диримтекин в 1944 году и историк Р. Гусейнов. Однако в 1897 году У. Рамзай изменил мнение и решил, что место проведения битвы — долина, которая проходит от северо-восточной оконечности озера Хойран к Гёкчели. О. Туран и Э. Эйкхофф тоже помещали место битвы на северной дороге вокруг озера Хойран — Кумданлы . По описанию источников, на перевале стояла заброшенная крепость Мириокефал. Э. Эйкхофф считал местом расположения крепости Мириокефал (Тысяча голов) деревню Кыркбаш возле Кумданлы. В. Томашек искал место битвы в районе Кыркбаш — Сагыркёй (примерно 5 км северо-западнее Кыркбаша) — Ахарим на северо-западном склоне Султан-Дага. Историк из Гелендоста Х. Шекерджиоглу полагал, что битва была рядом с городом Гелендост. А. Чай и Б. Умар полагали, что Мануил решил следовать по дороге Филомелион-Конья с севера Султан-Дага и искали место битвы там. М. Хенди, С. Дин и Т. Райс полагали так же, что битва состоялась на одном из тех перевалов, что расположены к западу от Коньи, у подножия горы Султан Даг. Критикуя эти утверждения, К. Айитер отвергал их, подчеркивая, что топографические особенности этих мест не удовлетворяют описаниям места битвы. Б. Умар, посетивший все указанные места, поддержал точку зрения К.Айитера и утверждал, что ни в одном из них нет описанных источниками топографических особенностей места битвы при Мириокефале.

В 1976 году К. Айитер предположил, что нужно исследовать перевалы в районе Сандыклы провинции Афьонкарахисар. Б. Умар изучил эту территорию. Он предположил, что местом битвы было ущелье ручья Куфи, все топографические особенности места битвы там, по его словам, есть. По предположению Б. Умара, Мириокефалом является одна из двух крепостей: развалины замка на холме Санбаба, о которой К. Айитеру сообщили местные жители, или замок, который должен быть расположен в долине ручья Куфи между Ишиклы и Сандыклы, у впадающего с юго-востока в Куфи ручья Кестель (вывод о наличии пока не обнаруженных остатков замка Б. Умар делает, исходя из названия ручья).

По мнению историков А. Ескикурта и М. Джейлана, место битвы следует искать в районе между Бейшехиром и Коньей. На этом участке расположены проходы Дербентский и Багирсак (Bağırsak Boğazı). Единственное место, географические особенности которого совпадают с повествованиями летописей, — это Багирсак. В ущелье Багирсак в 40 км от Коньи в деревне Кызылвиран есть замок, который в османских дефтерах (казначейские книги) записан как Hisarkale или Hisar-ı Meldos. На тождественность этого замка с Мириокефалом указывал Э. Дюлорье в 1869 году. Он написал, что «это тот же самый замок, что и Мелдинис или Мелитене».

Силы сторон

Византийцы

Все источники согласны с тем, что византийские силы были исключительного размера. Мануил I зимой 1175 года набрал наёмников из латинян, венгров, сербов и половцев. Никита Хониат писал о «тысячах воинов», не приводя цифр и утверждая, что было подготовлено более трёх тысяч повозок. Иоанн Киннам сообщал, что император собрал бесчисленные войска из сербов и венгров, было подготовлено более 3000 повозок, а из деревень во Фракии было взято бесчисленное количество волов. Михаил Сириец писал о 5000 повозках с продовольствием. Ибн аль-Азрак преувеличил численность византийской армии, говоря о 700 000 всадников. Согласно «Анонимному Сельджук-наме», в византийской армии было 70 000 лучников.

Согласно С. Дину, в армии византийцев было от 25 до 40 тысяч человек, по мнению историка Д. Халдона — около 25 000 человек. Дж. Биркенмайер, исходя из размера обоза, оценивал армию между 30 000 и 40 000 комбатантов.

Сельджуки

Михаил Сириец писал о 50 000 человек, но, по мнению Р. Лилли, цифры Михаила не следует принимать всерьез. По словам С. Дина, размер сельджукской армии оценивается от 20 000 до 50 000 человек. Историк И. Сары полагал, что армия сельджуков была меньше византийской и хуже оснащена, но высоко мобильна.

Ход битвы

Византийская армия вошла в узкую долину в следующем порядке:

  • авангард (в основном пеший) под командованием Иоанна и Андроника, сыновей Константина Ангела;
  • главная часть армии во главе с Константином Макродукой и Андроником Лапардом;
  • правое крыло, состоявшее в основном из вассальных войск (антиохийцы, сербы, венгры) во главе с шурином Мануила Балдуином Антиохийским;
  • обоз и повозки с осадными машинами;
  • левое крыло во главе с Феодором Маврозомом и Иоанном Кантакузином, мужем племянницы императора;
  • император с избранными войсками;
  • арьергард под командованием опытного генерала Андроника Контостефаноса.

Султан разместил своих людей на высотах ещё до подхода византийцев. Наиболее подробное описание битвы дал Никита Хониат. Сельджуки дождались, пока вся армия противника начнет входить на перевал, а затем с высот начали осыпать стрелами. Михаил Сириец и Бар-Эбрей дополняли, что они ещё сбрасывали с высот обломки скал.) Сельджуки подобрались так близко, что могли перебить их стрелами даже ночью. К моменту начала атаки авангард был у узкого прохода. Ему оставалось только двигаться вперед, освобождая путь для других подразделений. Авангард и следовавшая за ним главная часть армии, состоявшая из греков, заняли близлежащий холм, возвышавшийся над долиной и перестроились для обороны.

Сельджуки сосредоточили атаки на правом и левом флангах. Сначала они спустились с высот в большом количестве и окружили правое крыло византийцев, которым командовал Балдуин Антиохийский. Никита Хониат писал, что «Балдуин, видя, что его дела дурны и что его войска не в силах пробиться сквозь ряды врагов, теснимый отовсюду, взяв несколько всадников, врывается в персидские фаланги; но, окруженный врагами, он и сам был убит, и все бывшие с ним пали, совершив дела мужества и показав пример храбрости». Правое крыло было почти полностью уничтожено.

Сельджуки вывели из строя волов и повозки, заблокировали проход и отрезали Мануила с телохранителями и арьергардом от остальной армии. Император впал в уныние и сел под грушей. Один из солдат привел его в чувство. Ущелье было слишком узким, чтобы византийская армия могла маневрировать. Вскоре она распалась на отряды, которые оборонялись, как могли. По словам Мануила и Никиты Хониата, Мануил взял на себя командование охраной и смог пробиться через обоз. По словам Никиты Хониата, в это время он видел, как Иоанн Кантакузин в одиночку отбивался от множества врагов, осматриваясь в ожидании помощи. Но никто не смог подобраться к нему и он пал в бою. Сельджуки увидели, что император пытается пробиться к авангарду, и напали на небольшой отряд императора. С теми, кто уцелел в центре, император с трудом пробился к авангарду.

Во время этого этапа боя через перевал прошла пыльная буря. Её появление объясняли по-разному. Император писал, что ожесточенное сражение подняло с сухой земли пыль: «Из широкого облака пыли, которое поднималось, солдаты не могли видеть, что происходит там, где они ступили». Вслед за императором, Ф. Диримтекин объяснял появление пыли с действиями во время битвы. По словам Никиты Хониата, во время битвы подул ветер, поднимая с земли песок: «во время сражения подул ветер и, подняв со здешней песчаной почвы множество песка, с яростью бросал его на сражающихся. Войска сражались как бы ночью и в совершенной темноте и наряду с врагами убивали и друзей. <…> Когда пыль улеглась и мгла и тьма рассеялись, увидели людей, которые до пояса и шеи были завалены трупами». Мануил сообщал в письме Генриху, что люди и лошади затаптывали друг друга и «хлынули в глубокую долину с близлежащего утеса». Множество греков погибло.

В своем письме Генриху II император преувеличивал свою роль, сообщая, что он сдерживал турок до тех пор, пока арьергард не оказался вне опасности . В конце концов, всем выжившим удалось собраться на склоне холма, который они укрепили. По описанию Никиты Хониата, ночью император хотел сбежать, бросив армию. Узнав об этом, Андроник Контостефан произнес речь, пристыдив императора и заставив его переменить решение. На протяжении ночи и утра сельджукские конные лучники обстреливали лагерь. У греков не было воды и продовольствия. Утром Кылыч-Арслан велел выставить перед византийским лагерем на копье голову Андроника Ватаца. Тем самым он сообщал, что ждать помощи от войска, ушедшего к Никсару, не стоит. Моральный дух византийцев «не мог быть ниже», по словам С. Дина.

Заключение мира

Армия Кылыч-Арслана накануне также пострадала. Ни Мануил, ни султан не рискнули продолжить сражение. Согласно Никите Хониату и императору, Кылыч-Арслан попросил мира. Никита Хониат писал, что султан послал своего визиря-грека Гавра, к Мануилу с предложеним заключить мир. Султан предлагал византийцам безопасный проход обратно на свою территорию; взамен Мануил должен разрушить византийские пограничные укрепления в Дорилее и Сублеуме. Мануил в письме английскому королю также писал, что предложением мира сделал султан, но об условиях Мануил умолчал. Но по словам Михаила Сирийца и Бар-Эбрея, это император отправил посреди ночи к султану гонцов с просьбой о мире и согласился уступить султану отстроенные им места. Ромуальд Салернский не называл инициатора переговоров, отметив лишь, что император, «не найдя выхода, заключил перемирие, какое только мог, с султаном». Мануилу ничего не оставалось, как согласиться. Он потерял свой обоз и осадные машины. В письме Генриху Мануил был вынужден признать понесенные им большие потери и провал кампании из-за потери тяглового скота и осадных орудий.

Султан предложил продать императору (за большую сумму в золоте) захваченную им в обозе реликвию — крест с осколком креста распятия.

Причины поражения

Мануил, не прислушался ко мнению опытных военачальников и не согласился на мирное предложение султана до битвы. Выбрав трудный путь, император не позаботился облегчить путь для войска: не оставил обоз, вёз повозки со стенобитными машинами, послал вперед авангард, чтобы «выгнать наперед персов из этих обширных горных теснин и таким образом очистить для войска проход». Уже современники видели причину поражения в ошибке руководства. Гийом Тирский писал, что поражение было следствием «больше неосторожности руководителей, командовавших войсками, чем сил противника. Ибо, хотя не было недостатка в широких, открытых дорогах, они опрометчиво шли сломя голову на опасные пути».

После битвы

Никита Хониат писал, что после заключения договора с султаном император собирался возвращаться другим путём, но султан поволил грекам пройти лишь через поле боя, чтобы те увидели масштабы своего поражения. По словам хрониста, все тела были раздеты, трупы были скальпированы и кастрированы, чтобы Мануил не мог различить обрезанных и необрезанных (христиан и мусульман).

Кылыч-Арслан вернул императору несколько повозок с продовольствием и отправил сопровождение, но лучники преследовали греков на всем пути через сельджукские земли. Никита Хониат полагал, что они это делали по приказу султана, но Михаил Сириец утверждал, что часть сельджукской армии была недовольна заключением мира и вышла из повиновения. По словам Михаила Сирийца, «турки назвали султана неверным за согласие на мир».

По сообщению Ибн аль-Азрака, Кылыч-Арслан захватил 100 000 пленников, но эта цифра явно преувеличена. После победы Кылыч-Арслан послал рабов и головы греков своим эмирам, халифу в Багдад и великому сельджукскому султану в Хорасан.

Гийом Тирский, посетивший Константинополь в 1179—1180 годах, так писал про состояние Мануила: «Он был настолько раздавлен постоянной пыткой, которую ему создавала мысль об этом поражении, что он не мог ни успокоить свой ум, ни обрести обычное спокойствие духа». Отчаяние императора после битвы объяснялось его склонностью преувеличенно реагировать на неудачи, а Мириокефал был первым крупным поражением византийской армии почти за сто лет.

Мануил приказал разрушить крепость Сублеум. Однако Дорилей, который должен был быть также разрушен, согласно договору, не тронул. Султан послал послов с требованием соблюдать условия договора, но император заявил, что не будет блюсти клятву, данную под принуждением. Византийцы разгромили сельджуков в начале 1177 года в битве при Хелионе и в 1179 году у Клавдиополя. Война с сельджуками продолжалась, причем никому не удалось добиться решающих преимуществ.

Оценки

Сразу после битвы Мануил утверждал в письме к жителям Константинополя, что перенес «второй Манцикерт», сравнивая себя с Романом Диогеном. Но уже через месяц в письме королю Англии Генриху II он преуменьшал значение своего поражения.

Битва рассматривалась византийцами и более подними историками как одно из величайших и тяжелых византийских поражений, сравнимое по своим последствиям только с битвой при Манцикерте столетием ранее. Историки считали поражение катастрофическим событием, приведшим непосредственно к закату империи, полагая, что «византийская „военная машина“ была разбита и уже никогда не восстанавливалась до прежней силы», а падение Константинополя в 1204 году стало следствием поражения при Мириокефале, которое Р. Лилли назвал великим. Это был «второй крупный поворотный момент в истории Турции и Византии после Манцикерта» (О. Туран, С. Дин), «самое значительное событие» в Малой Азии со времен Манцикерта (К. Хилленбранд), «один из важнейших моментов политической истории Византии» (А. Васильев

С. Врионис придавал битве при Мириокефале большое значение, поскольку, по его мнению, поражение в этой битве означало конец «византийских планов по завоеванию Малой Азии» и произвело «очень деморализующий эффект» на Мануила и на греков Анатолии. Победа в битве стала важной вехой в тюркизации и исламизации Анатолии. По словам Куглера, битва «решила навсегда судьбу всего Востока».

Затем наметилась тенденция рассматривать Мириокефал как серьёзное, но не катастрофическое поражение. Р. Лилли полагал, что «битва при Мириокефале является не более чем симптомом несовместимости необходимых целей с существующими силами», но поражение не было причиной падения империи. По его мнению, поражение не было катастрофическим. Это видно из того, что Мануил отказался разрушить Дорилей, хотя и обязался это сделать по договору. Уничтожено было только правое крыло армии (возглавляемое Балдуином Антиохийским), а самое многочисленное подразделение армии в бою почти не участвовало. Поэтому Кылыч-Арслан и решил не продолжать битву, а заключить мир. Шотландский византинист М. Ангольд утверждал, что византийская армия вышла из этого столкновения «более или менее неповрежденной». Но, хотя большая часть армии спаслась, но все тяжелое вооружение было утеряно. Мануил и его непосредственные преемники никогда больше не предпринимали наступления на территории сельджуков. Репутация Императора и престиж Византийской империи пострадали. Поражение при Мириокефале воодушевило противников Мануила. Византия больше не могла защищать Киликию от мусульман, армян и крестоносцев и не имела больше путей в Сирию. Киликия и Антиохийское княжество вскоре откололись от империи.

Битва стала поворотным моментом в тюркизации Анатолии. Сходство между этой битвой и битвой при Манцикерте кратко упоминается К. Каэном и разбирается подробно С. Врионисом и К. Хилленбранд. По мнению К. Каэна и С. Вриониса, Мириокефал надо рассматривать как момент, когда были уничтожены византийские надежды на возврат анатолийских территорий. Французский византинист Ж.-К. Шене так же утверждал, что поражение при Мириокефале означало для Византии отказ от территориальных претензий на Анатолийское плато. А. Васильев утверждал, что поражение в битве «стало похоронным звоном по византийскому правлению в Малой Азии». Аналогичное мнение высказывали Э. Эйкхофф, О. Туран, Р. Лилли, Ф. Сюмер. Согласно И. Кафесоглу, битва при Мириокефале «подтвердила, что Анатолия, которая до этого рассматривалась в христианском мире как своего рода „страна, находящаяся под турецкой оккупацией“, стала подлинно турецкой территорией». С ним согласны турецкие историки Ф. Сюмер, О. Туран. К 1178 году даже греки стали называть Малую Азию «Турчия».